Антон Ратников

Мы с женой пошли на концерт.
Четверг. Город укрыт снегом. Тишина и волшебство. Патрульные машины на перекрестках.
Билеты мы купили заранее. Ехали к восьми, удалось проскочить без пробок, и приехали даже раньше. За десять метров до входа в клуб у нас спросили лишний билетик. У самого входа находилась касса. Там проходка стоила на двести рублей дороже, чем в предпродаже.
Жена сказала:
— Это был либо тупица, либо скупец.
С ней невозможно спорить.
Мы поднялись в гардероб. Молодые люди неспешно принимали куртки. Казалось, они не очень рады всех нас видеть. Наверное, их что-то угнетало. Может, долги по квартплате… Трудно сказать. На лестнице выстроилась очередь. Всех внимательно обыскивал толстый вышибала с детским лицом. Девушек ощупывала крашеная блондинка в куртке с надписью «Охрана». Очередь двигалась медленно, и мы успели замерзнуть – отопления в предбаннике не предусмотрено.
В клубе уже скопилось много людей. Сигаретный дым поднимался к потолку. Работало два бара. Мы прошли к тому, что справа от сцены.
— Что будешь?
— Что угодно, только не их разливное пиво.
Я согласился. Разливному пиву в таких местах не стоит доверять. Мы заказали «Куба либре» и безалкогольное пиво в бутылке. Пиво предназначалось мне. Мы облокотились на стойку и стали неспешно выпивать. Народ все подходил.
Сцена оформлена очень аскетично. Черный задник, на который проецируется статичное изображение – обложка последнего альбома артиста. Стоят два стула. Концерт будет акустическим.
— Ты рада, что попала сюда? – спросил я.
— Да, — сказала жена.
— Много песен у него нравится?
Она задумалась.
— Две. Может быть, три.
— Так. А сколько ты слышала?
— Пять или шесть.
— Неплохо, — сказал я, – на самом деле, — это очень неплохо.
Мы продолжили выпивать. Я быстро прикончил пиво. Жена тянула коктейль чуть дольше. Мы повторили. Пиво отдавало хлебом. Пить его было неинтересно. Позже я перешел на кока-колу. Как ни крути, от нее больше вреда организму. Мне хотелось причинить себе вред. Жена выбрала мохито, но мохито не оказалось. Тогда мы взяли Лонг-айленд айс ти.
— Вкусно, — сказала жена и заулыбалась.
Часы показывали девять и даже десятый час, когда на сцену вышел молодой человек в вязаной шапочке и стал настраивать гитары. Работал он быстро, спешил. Еще минут через десять показался и артист. С ним был чернокожий музыкант с дредами. Оба выглядели стильно.
Артист ударил по струнам и запел первую песню.
— О! Я ее знаю! – сказал жена.
Он пропел первый куплет. Жена потянула меня за рукав, я наклонился к ней ухом.
— Хотя нет, — сказала она, — не знаю…
Как оказалось, я тоже не очень хорошо знаю творчество артиста. Жена иногда на меня поглядывала. Наверное, хотела разглядеть – подпеваю я или нет. Я молчал. Иногда я улыбался, но чаще молчал. Впрочем, большинство в зале оказалось такими же молчунами. Лишь один паренек справа от нас бесновался и постоянно фотографировал артиста. Кроме того, он подпевал, стараясь подражать густому басу исполнителя. Вскоре я перестал следить за происходящим на сцене и смотрел только на паренька. Оторваться от него было невозможно.
В середине концерта артист сыграл Folson Prison Blues.
Жена выпила еще пару коктейлей. Судя по их качеству, может, даже хорошо, что бармены не смешивали мохито.
Я был трезв, и это меня угнетало. Я скучал. Артист ушел и спустя три минуты вышел на бис. Сыграл пару хитов. Жена наконец-то узнала одну из песен. Она выглядела очень довольной. Не знаю, может, здесь дело было в алкоголе.
Он заиграл последнюю песню – Самый главный хит. Я взял жену за руку.
— Ну что? Пойдем? Я боюсь очередей в гардеробе.
Жена была не против.
Мы стали спускаться по ступеням. У гардероба нам навстречу попался человек в натовке. Он стремительно поднимался по ступеням.
— Что? Неужели уже закончилось? – занервничал он, когда увидел нас.
— Почти, — сказал я.
— Он еще поет, — сказала жена.
Человек был крайне раздосадован. Он хлопнул себя по колену.
— Ну твою мать, а!
Он стал двигаться еще стремительнее.
Мы взяли куртки и ушли. Ночь была морозная, хорошая. Мы чувствовали себя прекрасно.