Бывает, ты едешь по городу
Летом, пусть в Петербурге и короткое лето.
И где-то по ту стороны Невы садится солнце
А ты даже не в центре,
Ты где-то на окраине.
Скажем, на Пискаревке
Или еще южнее – на Малой Охте
Или в Щемиловке.
А то и в каком-нибудь Рыбацком.
И на какую-то секунду
Ты чувствуешь то, о чем тебе говорили в школе
Там был такой штамп «единение с природой».
Его выражали великие русские писатели.
Бунин, например, часто выражал это единение
И еще, конечно, Есенин.
Да и много кто еще выражал.
Разве что за исключением Чехова.
А ты в этот момент чувствуешь единение с городом
Чувствуешь, как проходит сквозь тебя его энергия.
Как трубы вон той вот электростанции
Сделаны из того же материала, что и ты.
А стенки уставшей гранитной набережной
Такие же как твоя кожа на ощупь.
И ты понимаешь, что пройдет еще какое-то время
Не такое уж, впрочем, и большое.
Ты умрешь и сольешься с этим городом.
Вольешься в поток этой энергии.
Станешь его частью, как вон та ТЭЦ.
Как оградка у детского сада.
Как Нева, несущая свои воды
К Финскому заливу и еще дальше.
За горизонт, за горизонт.
И ваше единение
Никогда, никогда не закончится.
И тебе так приятно в этот момент,
Что мурашки бегут по коже
И чешется мозжечок.

Please follow and like us:

Александр Сергеевич Пушкин
Приехал в ссылку в имение Михайловское
В тысяча восемьсот двадцать четвертом году.
Сидел в одноэтажной усадьбе.
Ел яблоки из барского сада.
Смотрел на холмы,
Постреливал лис.
Влюбился в крестьянку.
И еще, конечно,
Написал пару глав «Евгения Онегина»
И не только.
Сергей Донатович Довлатов,
Приехал в Михайловское
Тоже в своеобразную ссылку.
Он стал работать экскурсоводом.
Жил в соседней деревне Березино.
В чахлом доме с крышей,
Которая вот-вот грозила упасть.
Он работал тут все лето.
Потом уехал,
Чтобы позже написать
Свою самую сильную повесть
Под названием «Заповедник».

Смешно думать, что в раю,
Ну допустим, в раю,
Есть место, где Пушкин и Довлатов
Обмениваются любезностями.
Что Пушкин говорит: хей, друг, Сергей,
Классно, что ты тоже был в Михайловском
Полтора века спустя.
Какое интересное культурное наслоение!
Два великих писателя в одном месте,
Но с разницей в сто пятьдесят лет.
А Довлатов отвечает: можете считать меня
Младшим своим современником.
Потому что я почти такой же.
Проблемы с женой.
Нелады с государством.
Разве что дуэлей я старался не устраивать,
Как-то не приняты в нашем обществе дуэли,
Если только словесные.
Но, конечно, ничего такого нет.
Ведь даже если есть рай в таком его понимании,
Думаю, Пушкин не говорит с Довлатовым
Из-за своей гордыни.
А Довлатов, наверное, стесняется
Подойти и заговорить первым.

Но забавно, что, скажем, через тысячу лет
Экскурсовод будет показывать туристам Михайловское
И расскажет, как много лет назад
Здесь жил писатель Александр Донатович Довлашкин
Высокий, с томными глазами и бакенбардами,
Как он страдал и не находил себе места.
А потом написал замечательный роман в стихах
«Евгений Довлатов».
И много другого бреда
Расскажет он впечатлительным туристам ,
Как это обычно происходит в такого рода местах.
А эта туристы, сделав голографическое фото на память,
Сядут в тарелки и улетят
Себе куда-нибудь на Альфа Центавра,
Размышляя о том,
Как сильна российская литература
И какие титаны жили когда-то давно.

Please follow and like us:

Когда-то мы встречались на семинарах
Молодых писателей
Они так и назывались.
Нам было по двадцать пять
Иногда по двадцать шесть,
А были и те, кому не исполнилось
И двадцатки.
Все были очень разные.
Встречались талантливые и работоспособные
Встречались просто талантливые
И просто работоспособные,
А иногда и не работоспособные
И не талантливые,
Они тоже участвовали в семинарах.
Но эта категория
Достойна отдельной поэмы.
А те молодые авторы,
С которыми я дружил,
Они не суперталантливые
И даже, наверное, не такие уж трудоголики,
Но в них было что-то яркое,
Что-то даже, наверное, близкое
Лично мне. Улыбки, что ли.
Или миропонимание.
Скорость мысли.
Или взгляд на какой-то текст.
Мы все были очень разными
И нам было по двадцать пять
Или двадцать шесть.

А теперь уже прошла тысяча лет.
Ну не тысяча, а сотня.
Точнее – десяток.
Все изменилось. Страна другая.
Та же, но уже как бы другая.
Сложно рассмотреть будущее.
Вернее, и рассматривать-то его не хочется.
Мне вот уже тридцать пять.
Я еще не старый,
Но и не молодой уже.
И если проводить семинары,
То меня на них не возьмут.
Никогда не возьмут.
Только на семинары для
Писателей-пенсионеров.

Помню, был один парень в Липках.
Тоже 35-летний.
Большой такой парень из Саратова.
Высокий и толстый, с бакенбардами.
Мы жили с ним в одном номере.
Он не пил и ходил на семинары
Журнала «Русский современник».
Сложный человек, что уж там.
Так вот, как-то ночью, похмельный,
Я проснулся от его крика
«Твою мать! Твою мать! Твою мать!»
Мы оба вскочили.
Смотрели друг на друга.
Я не знал, что делать. Может, думаю,
Мой сосед псих, и сейчас нападет на меня
С монтировкой или экземпляром
Журнала «Русский современник».
Но нет. Он улыбнулся, сказал – плохой сон, мол,
Ага, ответил я, немного смущаясь.
И лег спать обратно.

Сейчас что-то вспомнил этого парня,
И стало не по себе. Ведь мне тоже
В каком-то смысле тридцать пять лет.
Я тоже имею право вскакивать ночью
С криком «Твою мать! Твою мать!»
Может, это потому он проснулся,
Что осознал – больше его не возьмут
На семинары молодых писателей.
И ему приснился кошмар.

А мне кошмары не снятся.
Мне просто немного грустно.
Что уходит молодость и возможность
Творить что-то великое.
Потому что в 35 уже пишется как-то иначе.
По-другому пишется, что ли.
Но я очень рад, что у моих ребят,
Моих молодых писателей
Все как-то состоялось.
И кто-то издал книжку или даже две.
Кто-то написал пьесу.
У кого-то родилась дочь и еще что-то случилось.
Я очень рад, что мои писатели
Реально крутые ребята.
Ведь я в вас верил.
Тогда на всех тех семинарах.
И сейчас тоже верю,
Пусть и шепчу про себя часто:
«Твою мать! Твою мать! Твою мать!»

Please follow and like us:

В Екатеринбурге
Есть футбольные фанаты
Клуба «Урал».
Однажды они поехали
Смотреть матч
Любимой футбольной команды
В Самаре.
А может, в Уфе.
Команда сыграла плохо.
Просто безобразно сыграла команда.
Проиграла четыре – ноль.
А может, четыре – один.
И приблизилась к зоне
Матчей на вылет.
Квелые, возвращались домой
Эти самые фанаты.
Не слышалось песен в автобусе.
Не слышалось кричалок.
И даже пива, наверное,
Никто не пил.
Фанаты ехали и смотрели в окно.
Им было грустно
Болеть за такую команду.
Грустно и как-то ответственно.
Ведь нельзя взять – и переболеть.
То есть можно, конечно,
Но это дело ни одного дня.
Да и потом – такая судьба
У людей – болеть за неудачников.
В этой судьбе тоже есть что-то
Красивое.
Какой-то жест, что ли.
И вот так они ехали.

А другие футбольные фанаты
Из славного города Пермь
Поджидали этот самый автобус
Где-то на уральском шоссе.
Непонятно, фанатом чего
Были эти фанаты
Потому что футбольный клуб
В Перми раньше назывался «Амкар».
А потом он исчез.
Просто испарился, как морок.
Не осталось ничего
Кроме воспоминаний.
Клуб исчез, а фанаты остались.
Потому что, как я говорил,
Переболеть так просто
Не получается.

Наверное, им было нечего делать.
В выходной день.
А погода была плохая.
Или библиотеку закрыли
На ремонт или просто – закрыли.
Но они собрались шоблой
Или еще как-то собрались
И решили побить фанатов
Футбольного клуба «Урал».
Провели операцию.
Все разузнали.
И встретили автобус
С грустными фанатами клуба
Из Екатеринбурга
Прямо на уральском шоссе.

Наверное, когда водитель
Затормозил перед тремя десятками
Людей в черных бомберах,
Ему было очень страшно.
И людям в автобусе тоже
Было чертовски страшно.
Кто-то, возможно,
Вообще первый раз поехал на выезд,
А тут такое –
И клуб проигрывает Самаре
Или, допустим, Уфе.
И фанаты пермского клуба,
Как восставшие из могил мертвецы,
Стерегут их на дороге.
Тут станет обидно.
И даже не просто обидно,
А дико совсем.

Но нашлись и те,
Кто не струхнул.
Или струхнул, но не подал вида.
Их было человек пять или шесть.
Они покинули автобус,
Сняв с себя куртки и кофты
Оголились по торсу,
Как говорят,
В околофутбольных кругах.
И так вышли встречать
Толпу в черных бомберах.
Как триста спартанцев.
Только не триста, а пять
Или шесть, не больше.

Вряд ли они на что-то рассчитывали.
Наверное, понимали отчаяние
Своего положения,
Но сидеть дальше в автобусе
Было нельзя.
Было просто недопустимо.
Я вот, думаю, хватило бы у меня
Духу выйти наружу?
В драках я не то чтобы мастер.
И понятно, что меня бы вырубили.
Но выйти навстречу такой толпе
Как ни крути, поступок.
Еще более яркий,
Чем сам по себе факт боления
За команду, которая сливает
Матчи Уфе или Самаре.

Конечно, этих пятерых
Или шестерых голых
По торсу молодых людей
Втоптали в грязь
В самом прямом
Смысле этого слова.
И фанаты пермского клуба
Были к своим жертвам
Совсем не милосердны.
Тяжело быть фанатом без клуба.
Наверное, поэтому они все
Были особенно злые.
Ведь футбольный фанат без клуба,
Он как ронин, по сути.
Вынужден скитаться по земле
В поисках других фанатов
И нещадно им мстить
Бог знает за что.
Бедные фанаты
Футбольного клуба
Из славного города Пермь!
Храбрые фанаты,
Екатеринбурга!
Надеюсь, что когда-нибудь
Во всех городах
Починят библиотеки.

Please follow and like us:

Съел на обед котлету.
Так получилось.
Пришла официантка, говорит:
Вам бизнес-ланч?
Да, говорю, бизнес,
Хотя сам никогда не понимал,
Что в этом ланче
Такого делового.
Раньше в кино показывали
Всякие бизнес-ланчи
Там с умным видом ели палочками
Красивые люди в костюмах.
А здесь бизнес-ланч это
Просто какая-то пища,
Спрессованная до размеров подноса.
Не самая вкусная пища.
Чаще даже просто дурная,
Но в комплекте дешевле.
А если брать это все отдельно,
То выйдет существенно дороже.
Поэтому вот так.
Поэтому беру бизнес.
Вам, спрашивает официантка —
Суп грибной или рассольник?
Конечно, грибной.
А компот или чай?
Ну, допустим, компот.
А салат какой? Итальянский?
Ну почему бы и не итальянский…
А на горячее что — котлету с картошкой
Или азу с гречей?
Тут я задумался.
Что такое азу помню плохо.
Вроде говядина, такая, вареная.
Не самая аппетитная на вид говядина.
Еще и с гречей.
Гречу как-то не люблю.
А картошка — другое дело.
Но менять почему-то нельзя.
Не принято.
Только в такой комбинации можно заказать.
Ладно. Давайте картошку.
И котлету тоже на забудьте.
Суп оказался хороший.
Только холодный внизу.
Видно, микроволновка его
Подогрела плохо.
Старая у них микроволновка.
Салат был так себе.
Назвали его итальянским
Просто потому что он содержал
Холодные слипшиеся макароны.
Как по мне, так, кажется,
Этот салат дискредитировал
Италию как государство
И как идею.
Но котлета оказалась особенно плоха.
Повар по незнанию или по ошибке
(Я верю, что он не сделал это специально)
Бахнул туда столько чеснока,
Что когда я ел,
У меня щипало глаза.
Но я все равно прикончил котлету.
Ни крошки не оставил.
Потому что был голодный.
Голодный и жадный.
Потом весь день ходил
Со вкусом чеснока во рту
И мучился.
Тогда мне открылся смысл
Этого выражения —
“Бизнес-ланч”.
Стало ясно, что это на мне
Люди в этой кафешке
Сделали хороший бизнес.
И я за них порадовался.
Но не сильно.

Please follow and like us:

Проезжаю мимо Ладожского.
Справа — вокзал, слева — зона
Рядом с зоной — шиномонтаж.
За шиномонтажем — бетонный завод
За бетонным заводом — ТЭЦ
За ТЭЦ грузовики
Разбирают мусор.
Русский городской пейзаж
Сияет на апрельском солнце.
И среди этой красоты,
Этой урбанистической неги,
Куда-то идут люди.
Идут всегда, в любой день
И в любую погоду.
Самые разные люди: молодые,
С рюкзачками и в кедах.
Старые, сгорбленные, люди
И люди, как говорят, среднего возраста.
Небритые и, наверно, с похмелья.
Многие курят и загадочно смотрят вперед.
Если вас не будет рядом,
То мне будет грустно,
Мои хорошие пилигримы
Ладожского вокзала.

Please follow and like us:

В апреле выпал снег,
Что бывает, конечно, часто.
Но в этот раз почему-то
Было особенно больно видеть,
Как весна уходит из города
Так толком и не начавшись.
Может быть, потому
Что время теперь дороже.
И ты видишь, как исчезает
Еще одна возможность
Прислонится к теплу.

А в детстве было плевать.
Жизнь была бесконечной.
Время не существовало.
И любая мелочь
Доставляла кайф.
Даже снег в апреле.
Но теперь смотришь в окно —
И чувствуешь себя старым.

Please follow and like us:

А что, пойти, может, на курсы барменов?
Буду делать, играя коктейли.
Смешивать джин не только с тоником
Но и с вермутом
А то и с каким-нибудь аперолем.
Стану крутым.
Отпущу бороду.
Сделаю пару дурацких тату
А может, и вовсе набью рукав.
Буду работать ночью
А спать днем
Ходить постоянно слегка синим
И чрезвычайно много улыбаться…

Да, пойду на курсы барменов
Если где-то найду, сука, деньги.
12 тысяч — если со скидкой.
Так что, похоже, не будет татух
И бороды не будет.
Не растет у меня борода.
И нет денег.
Просто тупо напьюсь
Виски с тепленькой колой.
Ведь в моем тупом холодильнике
Снова кончился лед.

Please follow and like us:

***

Солнце смотрит на город косо.
Ледяной ветер разносит по перекресткам пакеты
Удивляются жизни великороссы.
Даже не верится, что может начаться лето.
Я иду среди этого смрада и срама
Ищу по карманам, надо б купить сигареты.
Одевайся тепло, говорила мне мама.
Я помнил, но что-то забыл про это.
Когда-то, возможно, случится новое время.
Прекрасное время, в котором я тоже буду.
Ветер в лицо, а солнце щекочет темя.
Вернусь домой и, куря, помою посуду.

Please follow and like us:

Вообще я, конечно, прогрессирую как поэт. Учитывая, что стихотворение никому особо не нравится, я значительно опередил время.

Серега в гости приходил.
Сказал, он крокодил.
И чтоб он чушь не городил
Его я оградил.

Он по квартире побродил
И мысль одну родил.
Потом немного погодил
И выбился из сил.

Ведь он мне вкусы прививал!
А тут такой финал.
Не знаю, почему мне врал
Гигантский гавиал.

Please follow and like us: