День рождения Сергея Курехина. «Коммерсант» выложил несколько архивных фотографий, приправленных биографическими данными.
Интересный материал о проекте «Открытая сцена», организованном для того, чтобы поддержать малые театры, но получившем на старте скептические отзывы.
Рецензия на спектакль «Земля» на Новой сцене Александринки.
«Чикаго» выиграл Кубок Стэнли.
Ну а мы с Аленой досмотрели второй сезон «Прослушки». Уже во второй раз, между прочим.
Оказался тут по работе в некрополе Литераторские мостки. С фотоаппаратом. Ну и, конечно, не удержался, сделал пару десятков снимков. Потом ко мне подошел охранник, стал говорить, мол, фотографировать тут без согласования запрещено. Но дело было уже сделано. Ха-ха.
На прошлой неделе я гулял в саду «Спартак», это часть исторического района Мурзинка, застрявшего между Обухово и Рыбацким. Сад – можно сказать, оазис среди серых промзон, фабрик и оборонных заводов. Пробравшись суровыми дорогами пролетарских предместий, оказываешься на берегу Невы, которая здесь далека от привычной помпезности городского центра и, как ни крути, имеет свой особый шарм.
Прогулялся по Южному шоссе в районе бывшего поселка 4-го кирпичного завода. Получил много впечатлений.
Что может быть символичнее опустошенных, разваливающихся, умирающих домов культуры? Пожалуй, только дом культуры, названный в честь 10-летия октября.
В Санкт-Петербурге он находится на набережной Обводного канала. В начале двадцатого века это была рабочая окраина, «промышленный пояс города», по которому стояли фабрики, заводы и селились рабочие. Место было не самое лучшее, честно говоря.
Здание, в котором появился дом культуры, увековечивающие первое десятилетие существования советской власти, было построено задолго до революции как производственный корпус ткацкой фабрики имени Анисимова (внутри главного корпуса фабрики сейчас находится пространств «Ткачи») и впоследствии много раз перестраивалось.
Клуб союза текстильщиков открылся здесь в 1930-м году. В 1940-м была назван в честь 10-летия октября. В народе за ним сразу закрепилось прозвище «Десятка». Говорят, в шестидесятые здесь выступали известные джаз-банды, и билеты было не достать. В восьмидесятые здесь появился «Тен-клаб», в 90-е – «Муравейник», а потом клуб «Корона» (часть вывески еще видна на фасаде).
Одно время здесь планировали открыть один из первых бизнес-инкубаторов. Не вышло. В 2012-м году часть дома культуры отдали церкви евангельских христиан «Дом Евангелия». Взамен они уступили православной церкви Покровский храм на Боровой улице. Впрочем, двухэтажный флигель все равно оставался бесхозным. Пару лет назад там произошел пожар, после которого так ничего и не изменилось. Иначе как «рассадником бомжей» дом № 62 по Обводному каналу сейчас не называют. Оно и понятно почему.
В список памятников архитектуры здание не входит, а значит, его вряд ли постигнет судьба главного корпуса фабрики имени Анисимова, где открыли лофт-проект «Ткачи». Скорее – медленное гниение и тихий снос.
Сэ ля ви.
Я отправился в одно из самых странных мест города – на Двинскую улицу и дальше, на Канонерский остров. Петербург здесь прикасается к морю и кажется, будто находишься на краю земли.
На интересном перекрестке Старорусской, Исполкомской, Новгородской и 8-Советской улиц находится небезынтересный дом, на который невозможно не обратить внимание. Я вот обратил.
Был на днях в районе Черной речки / Новой деревни. У меня был фотоаппарат и немного времени. Это очень интересный район, и, конечно, много что осталось вне моего внимания. Что ж, вернусь сюда летом.
Прогулялся рядом с товарной станцией «Нева». Сам не знаю, почему меня занесло в это странное место, сочетающее в себе индустриальную энергию и деревенскую тоску. Вроде бы находишься в Санкт-Петербурге, а кажется, будто это другой необыкновенно далекий, затерянный в снегах город. Гулять в тех местах рекомендую только любителям острых ощущений.
В Музее «Эрарта» вплоть до воскресенья, 25 января, театр Derevo демонстрирует яркий и доступный разным возрастам спектакль «Однажды». Это и сказка, и быль, и клоунада, и танец – в общем, привычный коктейль в исполнении пластического балагана имени Антона Адасинского.
Театр Derevo, как и многие выходцы из ленинградского андеграунда, сначала получил признание на западе, а потом уже освоился в родной стране. Репетиционная база в Германии у них появилась в 1997 году, а «Золотая Маска» только в 2007-м. Сейчас Derevo, как какой-нибудь Nazareth или Slayer, часто бывает с гастролями даже в самой казалось бы антитеатральной российской глубинке – и ничего, принимают и понимают.
И все же отчего-то кажется, что встраивание в общий контекст происходит у Адасинского не так гладко, как у, допустим, АХЕ или Славы Полунина, ставшего директором Цирка на Фонтанке. Впрочем, и направление у театра Derevo сложное, что называется «не для всех». Пластический театр в стране, где большая часть публики не признают ничего, кроме системы Станиславского, обречен на постоянную борьбу.
Правда, спектакль, который Derevo показывает в Эрарте с 21 по 25 января, понравится даже самым закостенелым адептам реалистичной школы. Вероятно, «Однажды» — один из самых доходчивых спектаклей театра (спектакль, кстати, посвящен Полунину). В нем клоунада обильно приправлена находчивой театральной инженерией, юмором и, конечно, необыкновенной пластичностью. Получается коктейль, который одновременно можно употреблять и взрослым, и даже маленьким детям. Это сказка, рассказанная с надрывом. Иногда кажется, что даже на пределе, за которым начинается крик. Когда смешно, все равно остается немного грустно, а когда грустно, все равно немного смешно. В общем, то, что надо.
Нервное напряжение, правда, иногда дает не совсем верный результат. Вот, например, на одном из показов впечатление от спектакля испортил странный срыв Антона Адасинского, накричавшего на зрителя, снимавшего поклоны на телефон. Мол, предупреждали же – не снимать, и все в таком роде. Впрочем, в конце октября Адасинский писал на сайте Derevo о впечатлениях после поездки в Петербург: «Встречался со многими людьми… Я в эти дни всегда был в опасности… Когда вокруг тебя миллионы неспокойных людей — ты будешь неспокойным. Сон ушёл. Виски и музыка… Вспышки раздражения на продавцов и таксистов — не было у меня такого раньше». Видимо, встреч – и подспудного раздражения – стало еще больше. Борьба, борьба… Как известно, кого-то она закаляет. А кто-то ломается.
Впрочем, главное, чтобы это не сказывалось на качестве спектаклей. А остальное, наверное, можно простить.
