Ника ночью перебралась спать к нам в постель. Иногда она это делает. И то ли это была спланированная акция устрашения, то ли трюмы дали течь, но проснулись мы в луже. Удивительным образом этот маленький человечек смог уписать себя, маму и папу едва ли не с головы до ног. Полночи мы занимались сменой белья и переодеванием Ники.
— Ника, — обратился я к ней, — ну скажи, ради бога, почему, почему ты описалась?
Ника пожала плечами.
— Не знаю.
Какого ответа я ждал, интересно?
Витя заболел первый раз за осень. Как-то спокойно и буднично.
Подошел ко мне и говорит:
— Кажется, у меня температура.
Померили. Действительно температура. Тридцать восемь и два.
— Ладно, — сказал Витя, — лягу тогда пораньше.
Пошел и лег спать. Уснул.
На следующее утро проснулся с небольшой температурой и хотел идти в школу. Мы его отговорили.
— Полежишь недельку дома, отдохнешь.
Витя подумал.
— Я, конечно, не устал. Но отдохну с удовольствием.
Ника с утра проснулась и узнала, что идет в садик одна. Витя останется дома.
— Почему? – спросила она.
— Витя болеет.
Ника задумалась.
— Я тоже, — говорит, — хочу болеть.
Дальше следовала пятнадцатиминутная истерика. Мы объясняли, что болеть – это плохо, больно, неприятно. Ника нам не верила.
Потом я сказал:
— Ладно, Ника. Поболеешь потом.
Ника кивнула и всхлипнула.
— Да, потом.
Она попросила салфетку, вытерла глазки, и мы поехали в садик.
Выпал символический снег.
Вернее, не выпал, а просыпался. Его мало, и он похож на муку.
Дети сначала обрадовались, а потом посмотрели в окно и пожали плечами. Ну снег, и снег. Что такого?
Но, по крайней мере, все стало на свои места. А то два дня стоял неполноценный мороз без снега. Теперь мороз полноценный.
