Старый рассказ «Как Брюс Уиллис»

Я лежу в кровати с женой. На дворе ночь. Тишина. Вдруг она поворачивается ко мне, обнимает одной рукой и говорит
нежнейшим голосом.
— Ты меня любишь?
— Люблю.
— Сильно?
— О-о-очень!
— Насколько сильно?
— Сильнее, чем Ромео любил Джульетту.
— То есть, если бы ты узнал, что я умерла, то тоже выпил бы яд?
— Безусловно.

Молчание.
— А если бы узнал, что меня похитили террористы?
— Я бы не пережил это.
— Как это? То есть даже не стал бы за меня сражаться?
— С террористами-то?
— Да!
Молчание. Она смотрит на меня с немым укором. Я сдаюсь.
— Я бы убил всех террористов. Как Брюс Уиллис.
Она довольна. И все же.
— А если бы они попросили выкуп? Что бы ты сделал?
— Я? Я бы отдал им выкуп.
— А если бы они попросили миллион долларов?
— Отдал бы.
Она мне не верит.
— Ты так говоришь только потому, что у тебя его нет.
— Я бы отдал. Ты мне поверь.
— Хорошо. А вот, допустим, террористы попросили бы у тебя… ну, скажем, шубу?
— Шубу?
— Да.
Я пожимаю плечами.
— Не представляю себе террористов, которые просят шубу в обмен на жену.
— А ты представь.
— Тогда бы отдал.
Она о чем-то напряженно думает.
— Значит, для того, чтобы спасти меня, ты не пожалел бы шубу?
— Конечно!
Опять молчание. Тон с романтического меняется на деловой.
— Мне нужна шуба.
— Что?
— Мне нужна шуба.
— Ты с ума сошла?
— Нет. Мне она действительно нужна. Я мерзну.
— Мерзнешь?
— Да. Россия – северная страна.
— Я заметил. Но у тебя уже есть одна.
— Она старая.
— Старая? Да ей еще и года нет!
— Ну и что? Год для шубы – пенсионный возраст. Вот, например, Иванов своей жене покупает шубу каждую осень. А у Петровой их вообще шесть штук.
— Да мне все равно, сколько шуб у Петровой!
— Значит, ты хочешь, чтобы твоя жена умерла от обморожения?
— Нет. Я хочу, чтобы моя жена жила вечно.
— Все язвишь, да? Три минуты назад ты доказывал мне, что спас бы меня из лап террористов, а теперь не хочешь купить шубу?
— Это разные вещи.
— Конечно, разные. Человек, который готов пожертвовать собой ради жены, не может купить ей шубу!
— Я не сказал, что я готов пожертвовать собой. Брюс Уиллис, как ты помнишь, выжил. Причем, во всех трех частях.
Она гневается.
— Значит, ты не купишь мне шубу?
— Нет. Не куплю.
— Почему?
— У нас нет денег.
— Но на стиральную машину есть!
— Ты клянчила ее у меня полгода!
— А зря. Если бы я знала, что мой муж желает, чтобы я замерзала на улице, я бы не заикнулась о ней.
Молчание. Я неприступен, как Форт Нокс.
— Значит, не купишь?
— Нет.
— Знаешь кто ты?
— Знаю.
— Нет, не знаешь. Ты грязное животное! Мужлан! Неудачник! Свинья!
— Спасибо.
Она удивляется.
— За что?
— За то, что не назвала меня быдлом.
— Быдло!
Я молчу.
— Тебе нечего мне сказать?
— Нечего. Разговор закрыт.
— Ненавижу тебя! Ты испортил мне жизнь.
Она в бешенстве встает и уходит на кухню. Я отворачиваюсь к стене и засыпаю. Сквозь сон слышу, как она, осторожно ступая, возвращается в комнату и ложиться в постель. Проходит еще несколько минут. Она обнимает меня и говорит нежнейшим голосом.
— Ты меня любишь?