Репортериум. Холодильники

Разумеется, 65-летие Победы решили отметить широко.
— Наш долг, — говорил на летучке глава района, — отдать долг ветеранам…
Его не смущала явная стилистическая ошибка в речи. Его вообще сложно было смутить.
— Люди должны почувствовать счастье, — настаивал он, — должны ощутить свою… — тут он запнулся, мозг отчаянно начал искать верное слово, — свою… свою… свою нужность, — с натяжкой закончил глава. Обвел зал взглядом и добавил: — Все поняли?
Все поняли. Что тут не понять? Долг, счастье, нужность, патриотизм… Всё как на ладони.

Я написал об этом статью. Редактор, видимо, проникся духом нужности и решил сам устроить ветеранам праздник. К каждому моему слову он добавлял лестный эпитет. Там, где у меня было написано «ветераны», он дописывал «героические», где стояла «победа», он впихивал «славная». Мое финальное предложение: «праздник запомнится петербуржцам» он превратил в «грандиозное событие, которое воссияет в веках». Я едва не заплакал.
Ладно…
Через пару дней мне дали задание. Так и так, нужно ехать на квартиру к одному герою, которому будут вручать медаль «За боевые заслуги». Ответственный секретарь, милая практикантка с слишком длинными для умного человека ресницами перепутала и сказала «За бытовые заслуги».
— Да? У меня такая есть, — сказал Оганесян. Он подслушивал.
— Как? – удивилась практикантка, — вы еще так молоды…
— Но сердцем я старик, — грустно сказал Оганесян.
— И вы воевали? Вы – герой? – девушка, казалось, сейчас споет Оганесяну Осанну. Я их прервал.
— Герой, герой, — говорю, — любовного фронта. И воевал он в окопах феминизма.
Девушка не поняла меня. Черт с ней…
Я поехал на сюжет. Начало мая, погода, как водится, дрянь. Новостройки. Ушлый райончик. Подозрительные люди провожают меня взглядом.
Я пришел чуть пораньше. Обычно я опаздываю, иногда даже специально. Считаю, это придает мне какой-то милый шарм. Вообще, я очарователен. Впрочем, речь не об этом.
Ветеран открыл мне дверь. Ему было уже за восемьдесят, и выглядел он неважно. Но на проверку оказался бодреньким. Двигался не скованно, говорил громко и осмысленно. Из под его густых седых бровей, в которых спокойно могли свить гнездо ласточки, смотрели острые, как бритва, глаза.
Я попросил, чтобы он рассказал мне, что да как.
— Да о чем рассказывать…
— Ну, все-таки медаль, — говорю, — вручают не каждый день. А тут такое…
Накануне я все-таки смог выяснить, что его должны были наградить не совсем за боевые заслуги. Медаль была выписана в 1955-м году. То есть, спустя десять лет после войны. На десятилетие, оказывается, такие медали давали всем участникам. Моему ветерану не дали. Он переехал,
и медаль затерялась. Нашлась спустя полвека. Нормальная для нашей страны ситуация.
— Ведь вы воевали… — добавил я.
— Я? Да нет, — сказал ветеран, — Бог миловал.
— Как это? – удивился я.
— Так. Служил в части под Свердловском. Служил, служил и выслужился.
— Всю войну?
— Почему же всю. Призвали меня, как сейчас помню, в 43-м. Тогда вся наша деревня в военкомат пошла. Забрали, значит, нас и направили в снайперскую школу. Ну а оттудова на фронт.
— А почему же вы на фронт не попали?
— Нас оставили. Троих. Я, Митька Стеклов и Санька Корытвин. Остальных отвезли на запад. В пехоту. Так все и полегли. Никто не вернулся. Друг мой Степа Волошин тоже та погиб. Вот так…
— А вы что делали? – спросил я.
— Я? Так… Служил. Кашу варил. Как всегда. Демобилизовался в 55-м и домой.
Про победу я не стал спрашивать. И так все понятно.
Потом пришел глава. Он суетился, видимо, опаздывал куда-то.
— Поздравляю Вас, Артем Александрович, вы – герой, мы гордимся вами, без вас мы – никто.
— Да-да, — сказал ветеран.
Глава внимательно посмотрел на своего помощника, ища поддержки.
— Мирного неба над головой, — шепнул ему помощник.
— Смирного неба над головой, — громко сказал глава. Помощник вяло зааплодировал.
Глава вручил ветерану медаль. Сфотографировался. Вернулся на исходную. Тут возникла неловкая пауза. Никто не знал, что делать дальше.
Ветеран ее тоже почувствовал.
— Ну не знаю, — сказал он, — хотите я вам по пятьдесят налью?
Чиновники переглянулись.
— Спасибо, — сказали они. Вежливые.
— Ах, да, я совсем забыл, — опомнился глава, — по программе «Долг» мы хотим сделать вам еще один подарок. Вот!
Он порылся в своей сумке и извлек оттуда какой-то сертификат.
— Это, — сказал он торжественно, — документы на холодильник.
— Холодильник? – удивился ветеран, — зачем мне холодильник?
— А как же без него? – пожал плечами глава.
— Действительно, — сказал ветеран, — как же?
Он взял сертификат в руки.
— Но у меня вот старый ЗИЛ. Он лучше всех этих итальянцев работает. Пойдемте я вам покажу.
— Да нет…
— Пойдемте.
Делегация прошла на кухню… И замерла. У ветерана там стояло три холодильника.
— Вот видите, — сказал ветеран, — мне внуки все дарят, дарят… Я говорю – зачем? У меня вон какой – уже тридцать лет ему, и хоть бы хны, — он открыл дверцу и продемонстрировал небогатое его содержимое, — попробуйте, — сказал он.
— Охотно вам верим, — проворчал глава, оказавшийся в щекотливой ситуации.
Я довольный потирал руки. На выходе ко мне подошел помощник.
— Только про это писать не стоит, — сказал он.
— Про что?
— Ну, про холодильники.
Я заволновался.
— Почему это?
— А вы не понимаете? – спросил помощник и сделал глаза такие грустные-прегрустные.
Конечно, я написал. Редактор потом долго ругал меня.
— Подставляешь нас и решаешь себя премии, — кричал он.
Но он вовремя все исправил. Вышедшая статья начиналась со слов «Начались самые торжественные дни в истории нашей прекрасной страны». И ни слова про холодильники.