Антон Ратников

(Это художественное произведение. Все совпадения с реальностью — от авторской лени и нехватки фантазии).  

В общем, сидел я такой дома. Была суббота. И даже апрельское солнце, нет-нет, да заглядывало в окно.

И тут я почувствовал, что так хочу сходить на футбол, так хочу, что сил нет.

Но тут пришла Ксюша и немного меня урезонила. Выяснилось, что она на футбол не хочет. Ей больше нравится хоккей. То есть баскетбол. А футбол – это вообще несерьезно.

Мне стало грустно. Но грусть эта была светлая. Поэтому я не пойду на футбол. Но зато пойду на баскетбол. Туда и билеты дешевле, поэтому с точки зрения сбережения семейного бюджета – это очень правильное решение. Оно назрело.

Суббота вообще стала для меня ударным днем. Я хотел подстричься, даже записался в парикмахерскую, а потом долго просыпался, долго варил кофе, долго чесал спину, в общем решил не ехать. После парикмахерской у меня был запланирован визит в мрэо вместе с младшим братом. Но младший брат не брал трубку, несмотря на то, что я поставил его на автодозвон. В итоге в мрэо я тоже не поехал, и лишь вечером узнал, что брат все проспал. Еще я пришел к выводу, что Мрэо похоже на имя какой-нибудь древнегреческой нимфы.

Третьим пунктом в этом меню должен был стать ремонт басового комбика. Он сломался три года назад, еще в другой жизни. С тех пор я пару раз перевозил его с места на место, заботливо счищая с него пыль. В какой-то момент я даже понял, что лучшей подставки для моих журналов и быть не может.

Но вот я почему-то решил отнести его в ремонт. Чтобы починить. Воткнул в сеть – и тут оказалось, что он работает.

Удивленный, я сыграл несколько басовых партий на уровне Бутси Коллинза, и успокоился.

Так у меня получился абсолютно свободный день. И это нужно было отпраздновать. Мы созвонились с друзьями и отправились пить сидр на Моховую улицу.

В заведении на Моховой улице царила праздничная атмосфера.

Саша схватила Ксюшу за грудки и выпытывала у нее, почему она не желает менять фамилию после свадьбы.

— А тебе разве не хочется дать Ксюше свою фамилию? – спросила меня Саша, когда поняла, что Ксюша просто так не сдастся.

— Нет, — ответил я, — вообще не хочется. Я уже одной дал… и что из этого вышло?

— Понятно, — сказала Саша, жалостливо посмотрев на меня, — ему уже промыли мозги…

В конце речи она обещала рассказать нашим детям, что у нас разные фамилии. Вывести, так сказать, нас на чистую воду.

Были и другие приятные моменты.

Леша рассказывал, как его позвали на свадьбу вместе с Ирой. А он почти никого там не знал.

— Я сидел и пил пиво в баре. Бармен иногда рассказывал мне какие-то истории. Это были очень грустные три часа в моей жизни.

После такого признания мы пообещали его на нашей свадьбе посадить за какой-нибудь интересный стол, например, за родительский.

Все это время мы пили сидр. Я попробовал с кокосовым молоком. А еще с манго и перцем. И много каких еще вкусов. Дегустация, как водится, затянулась. Ночью пришла расплата. Меня стошнило. Причем, прямо на пол. К сожалению, на полу лежала книга Сидни Люмета. Получается, я обблевал книгу великого режиссера. Причем без всякой задней мысли. А вот если я бы сделал это намеренно, получился бы перформанс.

Об этом я уже думал утром. Я помылся, причесался и поехал на работу.

Сидя в редакции, непринужденно смастерил импровизацию (это еще одна импровизация).

Двустишье получилось такое: «Вчера я пил с друзьями сидр. Сегодня в офисе, как пидр». Слово «пидр» я намеренно написал с ошибкой.

К счастью, газета сдавалась без сложностей. И почти без моего участия. Я успел насладиться тем, как технично «Зенит» вынес «Анжи». Учитывая, что в этом матче гол плюс пас сделал футболист по фамилии Ригони (в редакции его из чувства противоречия называют Ригонин), можно понять, что матч был не из самых трудных для «Зенита».

Потом еще «Ливерпуль» играл с «Челси». Ох, что это был за матч. Помню, как пять лет назад великий Стиви Джерард поскользнулся, упустил мяч и титул чемпиона Англии. И как было грустно это осознавать. Как будто сама Судьба заплела тогда Джерарду ноги. В этот раз Джерарда на поле не было. Он слишком стар, закончил карьеру и делает вид, что тренирует команду из Глазго. Зато был Мохаммед Салах. Парень забил сумасшедший гол дальним ударом, а потом почему-то отпраздновал его, стоя на одной ноге. Ну ладно, у этих египтян свои причуды.

Скинул видео этого гола Ксюше.

— Ну как тебе? – спрашиваю.

— Чудесно… Правда я не смотрела.

Если честно, даже не знаю, зачем мы идем на баскетбол.

14 глава — здесь.

Весь текст целиком — здесь.

(Это художественное произведение. Все совпадения с реальностью — от авторской лени и нехватки фантазии).  

Поссорились с Ксюшей. Все из-за денег.  Дело в том, что денег у меня нет. Перманентно.

Ну то есть немного денег есть, на еду хватает, на сигареты, там. Но вот так чтобы что-то купить — нет.

А тут поджимает время свадьбы, и уже приходит время что-то купить. Что-то такое… серьезное, знаете ли. Кольца, например. Или костюм. А то и платье невесты.

Но штука в том, что денег на такие покупки у меня как не было, так и нет. И не будет. Я на эту свадьбу уже месяца четыре коплю. И скупил рублей семьсот или восемьсот, может.

В общем, на меня обрушился женский гнев. Потому что я сказал, что, возможно, всю эту свадебную мишуру нам придется брать в кредит.

Выяснилось, что Ксюша против кредитов. Наверное, это можно понять, учитывая, что у нас ипотека.

И все же. Необязательно было кидать в меня пепельницей…

Я так расстроился, что еще пару дней футбол не мог смотреть.

Но потом мы, конечно, помирились.

Даже сели вместе смотреть футбол. А ведь смотреть матчи «Зенита» — это особое, ни с чем несравнимое удовольствие.

Это как есть хурму. Хурма вяжет, а ты ее все равно ешь, надеясь, что будет приятно. Но приятно так и не становится. У тебя склеивается рот – и на этом все заканчивается.

А раньше игры «Зенита» доставляли настоящее, ни с чем не сравнимое удовольствие. Иногда – граничащее с мазохизмом.

Скажем, когда «Зенит» выиграл в Кубке России, я сломал стул. Родители заставили меня купить новый. Стул стоил дорого. Но я не расстроился.

А когда через пару лет «Зенит» в финале Кубка России проиграл, я очень расстроился. Я стоял на трибуне и плакал. Но не от того что мне было обидно. А от нахлынувших чувств.

Сейчас, когда я смотрю «Зенит», мне уже не до слез. Иногда я испытываю злорадство. Иногда спокойное удовлетворение. Но злорадство, пожалуй, чаще.

Наверное, это все же не потому что игра «Зенита» стала особенно убогой. А потому что взгляд у меня замылился.

Вот и в воскресенье я смотрел футбол с некоторым скепсисом.

Его подогревала Ксюша.

«Какой у них красивый мяч!», — говорила она.

Конечно, шли разговоры и о Маркизио. Любой совместный просмотр футбола оборачивается разговором о Маркизио.

— Почему он не играет? – спрашивает обычно Ксюша, — ведь он такой… симпатичный?

— Он играет, — успокаиваю ее я, — но в свою игру. Сейчас, наверное, запиливает сэлфи из какого-то магазина.

Такое отношение к Маркизио Ксюшу почему-то обижает.

Но вообще мы прекрасно проводим время. Вернее, я прекрасно провожу время, а Ксюша делает вид. У нее неплохо получается.

Зато перед этим я делал такую же мину, когда мы поехали в музей Репина в поселке со звучным названием Репино.

В лесу было красиво и тихо. Лежал снег. Очарованные туристы неспешно бродили по аллеям. В самом музее нам устроили что-то вроде аудиоэкскурсии. Выглядело это так. Посетителей запускали в помещение. Затем сотрудник музея нажимала кнопку Play и чей-то колоритный голос рассказывал что-то о Репине. Сотрудник музея при этом орудовала указкой.

«Посмотрите налево. Там на стене находится репродукция…» — говорил голос.

Сотрудник музея указкой демонстрировала, о какой именно репродукции идет речь.

«Может быть, раньше они сами вели эти экскурсии, а потом у них перестало получатся?» — предположила Ксюша.

Это было похоже на правду.

Мне же в музее больше всего понравился журнал температурно-влажностного режима. Большая синяя тетрадь лежала в мастерской Репина. Интересно, вел ли его сам художник? Я открыл на произвольной странице. Мелким трудноразборчивым почерком там были записаны показатели температуры и влажность в процентах в комнатах музея. Видимо, вся энергия сотрудников уходит именно на это.

На выходе сотрудники вели тихий разговор.

— Ты вы увольняетесь с мая, Любовь Владимировна?

— Да, Анастасия Михайловна.

— А если я предложу вам поработать до июня, Любовь Владимировна?

— Я буду вынуждена вам отказать, Анастасия Михайловна…

Пошатываясь, я вышел из этого храма искусства.

Потом мы съездили в центр города и решили отметить очередной этап в организации свадьбы – находку фотографа.

Это был важный и ответственный этап, потому что нужно было пролезть между Сциллой дешевизны и Харибдой качества.

Знакомый фотограф, которого мы нашли любезно согласился поработать с нами в день рождения своей девушки, а это серьезный шаг. Это свидетельство настоящей любви.

«С другой стороны, — предположила Ксюша, — он сможет подарить ей гонорар. А подарок получается неплохой».

Тут я с ней согласился. Вообще, готовясь к свадьбе, я понял, что я идиот. Потому что не нужно было получать образование и тренироваться много-много лет писать все эти слова и предложения. Достаточно было стать фотографом на свадьбе. Или ведущим. Эта профессия могла бы обеспечить не только меня, но и моих детей и внуков.

Но я пошел по неправильной дорожке.

В бургерной я совершенно неожиданно для себя отказался от бургера и съел шаверму. Что стало очередной моей ошибкой. У «Адмиралтейской» шаверма куда насыщенные и роднее.

Потом мы приехали домой и стали смотреть футбол. «Зенит» играл, как всегда, вяло. Оздоев целовал Ракицкого. А Дзюба делал вид, что он футболист, а не дуболом.

Когда-нибудь я обязательно схожу на футбол. И, возможно, сделаю это до своей свадьбы. Возможно…

13 глава — здесь.

Весь текст целиком — здесь.